Первый штурм Хулхуты

Обессиленные части 107-го гвсп выходили к Красному Худуку. Раненный Цыганков вышел со своими однополчанами к Красному Худуку, сохранив большую часть артиллерии – свою батарею, три противотанковых пушки и батарею 120-мм минометов. Этим обстоятельством он очень гордился.

Тем временем отношения Герасименко и Губаревича достигли высшей степени напряжения. Командарм обвинил в неудачах полковника Цыганкова, в резкой форме заявив о намерении отправить того в отставку. Принципиальный Губаревич издевательски предложил не мелочиться, и отправить Цыганкова под трибунал. Диалог завершился на высоких нотах.

«Губаревич: Если Вы хотите, чтобы слепо и бессознательно выполняли приказы Ваши, я их буду выполнять, лично не неся за них никакой ответственности.

Герасименко: Перестаньте болтать, Вы командир дивизии, и Вам это не разрешается».[1]

Дело закончилось тем, что Цыганкова временно сменил майор Лехман, отступавший с ним плечом к плечу из-под Утты. 1 сентября к 14.00 удалось собрать примерно 40% состава 107-го гвсп. Отступавший к Зензелям 2-й батальон был растрепан более других, о чем свидетельствуют радиопереговоры: «Из хозяйства Иванова собралось 20%, в том числе сам Иванов. – А остальные? – А остальные еще в пути».[2] Несмотря на то, что по итогам боев, общие потери полка были незначительны, бойцы отходили по степи мелкими группами, далеко не всегда ввиду отсутствия ориентира быстро добираясь до тыловых позиций. Это формировало преувеличенное мнение начальства о потерях. На запрос из Астрахани о том, сколько у него осталось бойцов, днем 1 сентября Цыганков ответил: «От отряда Алябьева вышло не более 10 человек. В 1-м и 3-м батальонах имеется в наличии по 150 человек. Я сейчас потерял свыше 70% только комсостава».[3] Спустя несколько дней Цыганков подписал список боевых потерь, указав, что за весь период боев полк потерял 105 человек убитыми и перечислив их поименно. Но 1 сентября все было не столь очевидно. Кроме того, гвардейцы были физически и психологически измотаны.

«Если удерживать рубеж Красного Худука длительное время, - продолжал Цыганков, - то нужно строить оборону не одним полком».[4] В результате подобной оценки ситуации оперотдел 34-й гвсд, не видя перспектив противостоять обессиленным полком моторизованной дивизии, предложил оставить Красный Худук и отойти за оборонительный обвод. Герасименко выступил категорически против. На передовую уже подтягивалась 152-я осбр, переброшенная из Гурьева. Несмотря на царивший в ее организации хаос, это была свежая часть, с помощью которой штаб армии рассчитывал не просто остановить немцев, но и отбросить их на запад.[5]

Тем временем во второй половине дня передовые отряды 60-го мп появились в 10-12 км западнее Давсны, начав разведку местности вокруг пункта. Напротив них стояли два танка Лункина и изможденные бойцы 107-го гвсп. От Улан-Туга к Басам подошел потерянный было взвод Геращенко.

1 сентября огнем зенитки был сбит самолет командира звена Хатиашвили. Летчик Савельев приземлился рядом с машиной Хатиашвили и смог вывезти Хатиашвили на наш аэродром.[6]. В воздухе появилась немецкая авиация.2 сентября пара Ме-109 пролетела над Красным Худуком.

3 сентября в бой вступили части 152-й осбр полковника Рогаткина. Рогаткин доложил Герасименко, что имеет перед фронтом полтора немецких батальона, четыре танка и минометную батарею. В районе зимовья колхоза им. Канукова им была отмечена рота 60-го мп и батарея полевых 75-мм орудий, а южнее еще одна немецкая рота. Бойцы Рогаткина перешли в атаку.

Днем 3-му отдельному батальону пришлось отражать атаку батальона 60-го мп, при этом немцы подтянули 14 танков, две артиллерийские и две минометные батареи. Бой развернулся в юго-западной части песков Армазрык, на территории современной Астраханской области. С воздуха бригаду обстреливала немецкая авиация – два Ме-109 и один Ju-88. В общем, число немцев перед 152-й осбр оценивалось в 2000 человек.[7] Вдобавок в 18.00 заблудившийся Ил-2 сбросил три бомбы на командный пункт 103-го гвсп. По счастливой случайности, бомбы не разорвались.[8]

Воодушевленный тем, что подчиненные ему войска сумели остановить противника, Рогаткин предпринял попытку контрудара. В ночь на 4 сентября он записал: "Я решил части бригады подтянуть на рубеж передового отряда и с приданными 107-м гвсп и танковым батальоном завтра с утра провести наступление с целью уничтожить противника. Атаковать в 05.30 и развить наступление на Хулхуту”.[9] В Журнале боевых действий бригады содержится аналогичная запись: "к рассвету 4 сентября выйти в район Хулхуты, окружить и уничтожить Хулхутинскую группировку противника”.[10]

В 07.00 4 сентября 1-й и 3-й батальоны 152-й осбр, усиленные отрядом Алябьева, перешли в контрнаступление против 1-го батальона 60-го мп (капитан Торлей). Их сопровождали 18 Т-34. 2-й и 4-й батальоны вследствие несвоевременного вручения боевого приказа и отсутствия связи в бою не участвовали.[11] Брошенные с марша в бой казахстанские 1-й и 3-й батальоны не обладали достаточным опытом. Пехота с трудом поспевала за танками.[12]

Хенрици ввел в бой 116-й тбат капитана Теббеса, оснащенный довольно крепкими танками Т-III и T-IV. Немцы широко применяли автотранспорт, для начала выбросив группу автоматчиков против правого фланга 152-й осбр. По данным авиаразведки, в Хулхуте было отмечено до 250 автомашин, в Утте – 100, а в Улан-Эрге – еще 100. С боями соединение Рогаткина вышло к колодцу южнее урочища Кирьян, западнее высоты 1.7 и к развилке дорог северо-восточнее зимовья колхоза Канукова. 3-й осбат старшего лейтенанта Кляцкого занял высоту 2.0 и к вечеру достиг самой Хулхуты, а также важной высоты 3.3.

В 17.00 у песков Кирьян советская пехота натолкнулась на огневое сопротивление двух немецких рот, за которыми было отмечено до десяти танков. В общей сложности на фронте было отмечено до 25 танков с черными крестами на башнях. Двумя контратаками немцы смогли перехватить инициативу. Несмотря на превосходство в силах, советское командование решило не рисковать, и отвело неопытные части назад. Стороны не достигли успеха и к вечеру наши войска отошли на оперативные базы, оставив на передовой дозоры. При этом сторонами были понесены большие потери. У немцев было подбито девять танков, а 152-я осбр потеряла многих бойцов убитыми и раненными. Среди госпитализированных оказался командир 3-го осбат Кляцкой.[13]

4 сентября в небе над Хулхутой появилось 16 Ил-2. В результате налета был взорван склад боеприпасов, достигнуто несколько прямых попаданий в блиндажи. Самолет сержанта Фролова совершил вынужденную посадку у Волги. Было израсходовано 4 ФАБ-50, 15 мин массой по 15 кг, 3700 снарядов Ярцева и 14600 патронов.[14]

Неудачи Рогаткина  вызвали раздражение в Астрахани. Герасименко требовал взятия Хулхуты. Вот какой абсурдный диалог состоялся между оперативниками 28-й армии и 152-й осбр:

«- Чем вы объясняется такое медленное продвижение вперед?

-         Могу объяснить упорным сопротивлением врага.

-         А вот у вас нет упорного стремления вперед, когда вы сегодня начали движение? Доложите Рогаткину, что хозяин крайне недоволен темпами движения».[15]

В ночь на 5 сентября 152-й осбр и 107-й гвсп закончили выход на рубежи атаки. Гвардейцы, 1-й и 3-й батальоны 152-й осбр действовали на правом фланге, 2-й и 4-й батальоны 152-й осбр, наконец, подоспевшие на поле боя, действовали левее. В 05.30 после короткого авиа- и артобстрела при поддержке танков советская пехота поднялась в степь. Однако действия войск были недостаточно отработаны. Штурмовка и артналет были проведены слишком задолго до начала атаки, а пехота отстала от танков. В результате план охвата 60-го мп не удался.

Поначалу все шло неплохо. Утром удалось овладеть высотой 7.7, то есть одним из многочисленных бэровских бугров, тянущихся между Астраханью и Хулхутой. Ярости советским бойцам придала зверская расправа немецких пехотинцев над политруком минометной роты 152-й осбр Иваном Яковлевичем Зиновьевым. Зиновьев, залегший за станковый пулемет и сдерживавший продвижение немецкой пехоты, был тяжело ранен и попал в плен. Его облили бензином и сожгли.[16]

Но в 11.00 батальон 60-го мп при поддержке 10 танков контратаковал с западных скатов высоты 7.7. У отметки 4.9 разгрузилось 70 автомашин с мотопехотой. Астрахань очень интересовали сведения о потерях 60-го мп. На вопрос зам. начальника оперотдела армии Берлина майор Соломон из 34-й гвсд ответил: «вчера хозяйством Рогаткина было подбито 6 танков, и хозяйством Лункина – 3. Эти сведения требуют проверки. Сегодня сожгли один танк. Я сам видел».[17]

Во второй половине дня контратакой немецкой мотопехоты и танков был остановлен 107-й гвсп, шедший севернее. Кроме того, к полковнику Вялю подошли батареи шестиствольных минометов. В 18.30 по всему фронту немцы повели шквальный огонь. 1-й и 3-й батальоны 152-й осбр залегли под огнем на элистинской дороге. 2-й и 4-й батальоны 152-й осбр также подверглись артобстрелу, а затем контратаке двух рот и 11 танков 60-го мп, и отошли.

В ходе боя советским пехотинцам удалось подбить несколько танков, которые ремонтным службам 16-й мд пришлось оттащить на рембазу в Хулхуту. Здесь, западнее Давсны, и определилась линия фронта.

Летчики из штурмового полка по итогам дня сообщили о своих успехах: 400 уничтоженных немцев, 80 автомашин и 4 бензовоза. В этот работала эскадрилья 806-го штурмового авиаполка капитана Всеволода Ширяева. Она нанесла удар по скоплению германской мотопехоты у Хулхуты.

Родившийся в 1911 году в Санкт-Петербурге, в 1933 году Ширяев закончил летную школу. Он участвовал в финской кампании, действуя на двухместном разведчике и легком бомбардировщике Р-5. Великую Отечественную войну капитан В.А.Ширяев встретил в должности командира эскадрильи только что сформированного 276-го ббап. В должности командира 1-й эскадрильи 806-го шап (289-я шад, 8-я ВА, Сталинградский фронт) капитан Ширяев участвовал в Сталинградской битве.

Эскадрилья Ширяева имела 40 боевых вылетов с успешными результатами выполнения заданий. Сам командир являлся примером мужества и отваги для летчиков своей эскадрильи и полка, и пользовался огромным авторитетом.

5 сентября в первом же заходе от прямого попадания зенитного снаряда самолёт Ширяева загорелся, но пилот продолжал бомбить и штурмовать цель. Видя, что спасти самолёт невозможно, Ширяев отделился от группы, определил наибольшее скопление техники противника и направил туда охваченный пламенем Ил-2. 8 февраля 1943 года Всеволод Александрович посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза. Сегодня его имя носит одна из улиц Астрахани, а также средняя школа Утты.

Помимо машины Ширяева, было потеряно еще два Ил-2, не вернувшихся на аэродром в Астрахань. Ил-2 Михаила Польшова, получившего ранение, сел в расположение собственных войск.[18]

6 сентября с рассветом, в 04.30, немцы атаковали позиции 3-го батальона 152-й осбр. Советские пехотинцы устояли и ответили контратакой. 1-й осб подвергся сильному артобстрелу. Во второй половине дня 107-й гвсп во главе с упорным Цыганковым выдвинулся к Хулхуте, заняв восточные скаты бугров в 3 км северо-западнее села. Тем самым над немцами нависла угроза окружения. Хенрици был вынужден выдвинуть во фланг и тыл Цыганкова два батальона пехоты и 12 танков. Гвардейский полк сам оказался под угрозой потери коммуникаций и был вынужден отойти.[19]

Противоречие между реальностью и заверениями Рогаткина вызвали раздражение в штабе армии. Заместитель начальника оперотдела армии Берлин спросил у Оленина из 34-й гвсд: «- Сколько же в конце концов, у противника танков? Каждый день вы доносите о подбитых танках, а число их не уменьшается! – Точно сказать сейчас, пожалуй, нельзя, но, очевидно, не менее 15 штук».[20] Еще круче за дело взялся Герасименко, прямо спросивший: «Сколько трусов и паникеров вы сегодня ликвидировали?».[21]

В ночь на 7 сентября 107-й гвсп был выведен во второй эшелон и занял оборону в песках южнее и юго-восточнее Давсны. За два дня боев, по мнению оперотдела дивизии, полком были выведены из строя танк и две танкетки, два орудия противника и до 400 солдат и офицеров.[22]

С рассветом 1-й и 3-й батальоны 152-й осбр продолжили продвижение к Хулхуте, стремясь овладеть хотя бы частью высот. В двух километрах восточнее Хулхуты был обнаружен немецкий опорный пункт, огонь из которого вынудил пехотинцев остановиться.

На выручку 60-му мп начали подходить части 156-го мп. В 16.00 к высоте 7.7 с запада подошло 20 автомашин с пехотой, в это же время еще 40 грузовиков показались у высоты 4.9. В 17.15 немцы силами батарей 146-го ап начали вести огонь по всей линии фронта. Через 15 минут на правом фланге 152-й осбр последовала немецкая контратака. Впереди шли, выстроившись в цепь, две роты, за которыми следовало 10 танков, а чуть поодаль - еще две роты. Советским бойцам удалось удержаться. К 18.45 бой на этом участке завершился.

Слева 2-й и 4-й батальоны вновь вышли на холмы южнее Хулхуты, где немецкую оборону поддерживало 8 закопанных в песок танков, скорее всего, подбитых накануне и теперь применявшихся в качестве неподвижных огневых точек. Две немецкие роты и несколько танков в ходе контратаки сумели остановить, а затем и отбросить бойцов Рогаткина на восток. Всего в течение дня на поле боя было отмечено 17 немецких танков, не считая закопанных машин.[23]

По оценкам оперотдела 28-й армии, в течение дня было подбито два немецких танка, уничтожено шесть бронемашин и до 300 солдат и офицеров. Рогаткин оценил потери немцев 3-8 сентября в 400 человек, 18 танков, 6 БМП, 30 автомашин. Потери советских войск с 3 по 8 сентября только в 152-й осбр составили: 2205 убито, ранено и пропало без вести (в том числе убито 27 офицеров, ранено 69), потеряно два 45-мм орудия, десять 82-мм минометов, семь 50-мм минометов, 11 противотанковых ружей, 3 ППШ, 85 винтовок, одна автомашина.[24] Потери более опытных бойцов Губаревича были намного скромнее: в 107-м гвсп погибло 45 человек и было ранено 113, в 103-м гвсп погибли трое. Двое бойцов 103-го гвсп покончили жизнь самоубийством. Вероятно, речь идет о неосторожном обращении с оружием. Один, отказавшийся идти в бой, был расстрелян перед строем.[25]

При этом потрясают не только цифры потерь 152-й осбр, но и их доля по отношению к численности частей. Вот очень образная таблица:[26]

В минбате 152-й осбр было убито 22 человека, ранено 64, пропало без вести 20. Таким образом, соотношение убитых и раненных по бригаде можно оценить 1:2. Несмотря на неопытность, бойцов 152-й собр нужно назвать героями – каждый второй из них был выбит из строя, но бригада не была деморализована.

Скорее всего, большую часть пропавших без вести надо отнести к числу погибших. Об этом свидетельствует следующий факт: примерно 8 сентября взвод разведроты 152-й осбр был окружен. Около 20 человек попали под прицел пяти танков и двух БМП. В коротком бою 13 человек погибли, а пять раненных попали в плен. Через несколько часов трое из них смогли сбежать. По выходу к своим они рассказали, что в сарае, куда их отвели пехотинцы полковника Вяля, находилось 80 человек. "Большинство из них казахи, 11 человек из 107-го гвсп”.[27]

Дивизия Хенрици тоже понесла большие потери. 60-й мп был обескровлен, и для удержания Хулхуты пришлось срочно направить к нему на выручку почти весь 156-й мп. 8 сентября из Яшкуля в Хулхуту прошло 150 автомашин с пехотой, а еще до 80 грузовиков направились сюда же с севера, от Сарпинских озер.[28]

На этом боевые действия временно приостановились. Обе стороны начали приводить свои ряды в порядок, восполняя потери и выводя на отдых наиболее уставшие части.

Немецкие части расположились следующим образом: 156-й мп и 1-й батальон 60-го мп заняли Хулхуту. Ударную силу гарнизона составляли примерно 30 танков 116-го тбат. В Утте стоял 3-й батальон 60-го мп, выведенный с передовой. 2-й батальон 60-го мп ушел на отдых в Элисту. Частью сил Хенрици патрулировал степь севернее Элистинской дороги. Так, 8 сентября севернее Давсны прошло два немецких грузовика, к одному из которых была прицеплена противотанковая пушка. По оценкам немецких солдат, взятых в плен у Сарпы, за время боев на астраханском направлении 60-й мп потерял до 40-50% состава.[29] В Хулхуте, с помощью прибывших из Берлина экспертов, Хенрици начал возводить оборонительные сооружения. Главную проблему доставляло отсутствие всякого строительного материала. В этой связи саперам из 675-го батальона 16-й мд пришлось снимать по всей территории Калмыкии телеграфные столбы, перекладывать их шинелями и обматывать колючей проволокой. Три-четыре наката таких столбов довольно успешно спасали от артобстрела советских гаубиц.

Особое внимание уделялось несению охранной службы. Каждая рота в 19.00 выделяла полевой караул – 24 человека, - и выставляла его в ста метрах от места размещения самой роты.

Теперь о линии  Калькутта. Сама Хулхута никакого значения не представляла, вся немецкая оборона опиралась на ряд окрестных высот. Расположенные на них деревянно-земляные огневые точки (ДЗОТы) и артиллерия обеспечивали необходимую безопасность гарнизона. Четыре холма находились чуть севернее пункта, из них три в ряд (включая высоту 4.9), один – высота 6.0. – чуть западнее. Строго по дороге на восток лежали высоты 7.7 и 2.0. Два холма, находились южнее – с отметкой 6.3. и чуть дальше с отметкой 3.3.[30] Ротные опорные пункты разместились на высоте 4.9, песках северо-восточнее высоты 4.9, западных скатах высоты 2.0, в песках южнее Хулхуты. На высоте 3.3 находился взводный опорный пункт. Боевое охранение заняло два зимовья севернее отметки 4.9, 7.7 и 0.7. Резерв 156-го мп разместился на высотах западнее Хулхуты. Особое значение имела высота 6.3, господствовавшая над местностью.[31]

Частью сил немцы прикрывали основные дороги севернее, в районе Цаган-Нур и Сарпы взаимодействуя с 9-й румынской кд. К Раду Корне был направлен немецкий офицер связи. На юге заслуживал внимания аванпост в Адыке, небольшой деревне по дороге из Яшкуля в Комсомольский. Здесь действовала телефонная станция.

Передовой отряд советских войск, запиравший дорогу на Астрахань, состоял из 152-й осбр и двух рот Т-34. Эти силы стояли полукольцом в 6-6.5 км к северо-востоку, востоку и юго-востоку от Хулхуты. 107-й гвсп находился чуть дальше, у Давсны. К Красному Худуку была выдвинута стрелковая рота. Силы противника оперотдел армии оценивал в два мотополка, два артдивизиона (на самом деле один артполк) и до 20 танков и бронемашин.[32]

П.П.Севастьянов из 3-го батальона 107-го гвсп так описывал дислокацию сторон: "Расстояние между линией обороны немцев и нашей составляло 3 км. От нашей линии обороны на расстоянии 800 м находилась высота. Нас, 8 человек, направили в боевое охранение. В нашу задачу входило наблюдение за передвижением немецких войск и их поведением на линии обороны. Мы были связаны линией связи. Окопавшись в траншеях и в блиндаже, с пулеметом, мы в течение светового дня не проявляли признаков жизни, ночью ходили за пищей и водой, а также брали боеприпасы в расположении своего батальона”.[33]

Борьба шла только в воздухе. 289-й ШАД продолжал штурмовки Хулхуты. 9 сентября в течение десяти минут, с 12.30 до 12.40, по оценкам летчиков  Ил-2, они уничтожили 60 автомашин, 2 батареи и до 100 солдат и офицеров противника. Выяснилось, однако, что летчики по ошибке отбомбились по нашей же 152-й осбр. По счастью, потери были не столь высоки, как казалось с воздуха – было ранено всего 4 человека.[34] Отчасти в этом была виновата сама пехота – еще неделей ранее летчики предупреждали, что наземные войска никак себя не обозначают. У немцев, кстати, с этим было все отлажено – на танках или около окопов полотнищем вверх укреплялись флаги со свастикой, чтобы не получить ненужный привет с воздуха от пилотов Luftwaffe.

13 сентября в 05.30-05.40 шесть Ил-2 провели штурмовку Хулхуты. Командиры звеньев доложили об уничтожении взвода немецкой мотопехоты, нанесении повреждений примерно 30 автомашинам. Самолеты спускались до 20-метровой высоты. Ими было сброшено 11 ФАБ-100, 60 АО-8, выпущено 28 РС, не считая снарядов и патронов ШКАС. Немецкие зенитчики смогли повредить три крылатые машины.[35]

19 сентября большая группа Илов из 289-й ШАД штурмовала Хулхуту. В общей сложности, было задействовано 23 самолета. Два из них были сбиты огнем немецких зенитчиков. Командир звена капитан Смирнов заметил, как один штурмовик совершил вынужденную посадку в 6 км юго-восточнее Хулхуты. Он заметил и другое: две машины из Хулхуты, на полном ходу стремившиеся к подбитому самолету. За машинами развивался длинный шлейф пыли и песка. Смирнов произвел посадку. На земле его ждал очень обрадовавшийся лейтенант Канунников. Смирнов подобрал товарища и на глазах огорченных немецких разведчиков поднялся в воздух. Другим сбитым пилотом оказался старший сержант Буданов. Он не вернулся.[36]

Основные силы 103-го и 105-го гвсп, 84-й гвап, 78-й и 116-й УР стояли на оборонительном обводе. Губаревич занялся обустройством бань. Курсантский 902-й сп был выведен в тыл, и вместе с 905-м сп и 771-м ап 248-й сд использовался на строительстве оборонительных сооружений, а также проходил боевую подготовку.