Второй штурм Хулхуты

Герасименко не мог примириться с тем, что немцы стоят у порога Астраханского оборонительного обвода. Военный Совет 28-й армии отдал распоряжение о взятии Хулхуты. Для этой цели были привлечены 152-я осбр и отдохнувший 107-й гвсп, а также 18 Т-34 и штурмовая авиация. План был таков: частью сил сковать немцев на высотах 4.9 и 3.3, а главный удар нанести на правом фланге.

При этом ставка делалась на быстроту операции. Герасименко инструктировал Рогаткина: "имейте в виду, что со всеми наличными силами противника, находящимися в Хулхуте, нужно кончать как можно скорее. Вы понимаете, что его маневренность очень высока и, хотя я не верю, чтобы в районе колхоза им. 1 мая и у высоты северо-западнее зимовья колхоза им. Сталина было по батальону пехоты, как Вы об этом докладываете, но это может быть в будущее, то есть к концу дня. Поэтому нужно поскорее разделаться с Хулхутой, чтобы потом противостоять подходящим новым частям противника".[1]

20 сентября в 03.00 солдаты и офицеры линии Калькутта проснулись, разбуженные артобстрелом. Караулы 156-го мп в это время уже ввязались в перестрелку с поднявшимися в атаку советскими пехотинцами. В предрассветной мгле появились самолеты 289-й ШАД.

К 05.00 1-й батальон 152-й осбр занял западные скаты высоты 7.7, сбив боевое охранение 156-го мп. 3-й батальон 152-й осбр смог выйти к зимовьям в 3 км северо-западнее Хулхуты. Южнее, пройдя мимо зимовья колхоза им. Канукова, к высоте 3.3 шел 2-й батальон. За ним следовал 4-й батальон 152-й осбр. Неожиданно быстрого успеха достиг действовавший на правом фланге 107-й гвсп. Гвардейцы без боя заняли отметку 6.6, охватив Хулхуту с северо-запада. Небольшое охранение 156-го мп просто разбежалось, встретив поутру целый советский полк. При этом Цыганков смог взять несколько пленных.

В 11.30 в тылу Цыганкова показался спешивший на всех парах из Омн Керюльчи 2-й батальон 156-го мп, который сопровождали восемь танков. Гвардейцев выручили только Т-34, отогнавшие немецкие "тройки”. Однако южнее атаки 152-й осбр захлебнулись. В 14.00 на элистинской дороге показался 3-й батальон 60-го мп, выдвинувшийся из Утты. Командир 156-го мп полковник Эйзерманн действовал в полной уверенности в своих силах. Вот что записано в Журнале боевых действий 152-й осбр: "В Хулхуте разгружается до 40 автомашин с пехотой. 6 автомашин и 20 танков от высоты 4.0 ушли на север, не спеша повернули на восток, а потом на юг. Вступили в бой с нашими танками, среди танков противника есть и тяжелые”.[2]

Самолеты в этот день работали над Хулхутой четыре раза: в 5.36-6.20, 11.32-11.40, 12.35-12.40 и 13.26-13.40, спускаясь до высоты 20 метров. Особое внимание пилоты уделяли высотам 2.0, 4.9, 6.3. Три самолета получили незначительные повреждения. Летчики из 289-й ШАД отчитались об уничтожении батальона пехоты, что следует считать явным преувеличением. Кроме того, они сожгли 6 автомашин, 2 бензовоза и подавили несколько батарей. В общей сложности было совершено 35 самолето-вылетов, сброшено 86 ФАБ-100, 235 АО-20, выпущено 180 РС, 4200 снарядов и более 12750 патронов ШКАС.[3] Пилоты Luftwaffe тоже не сидели сложа руки. Весь день в воздухе работал FW-189, корректировавший работу артиллерии.

Несмотря на активную поддержку авиации, от продолжения операции советскому командованию пришлось отказаться. Под прикрытием авиации 152-я осбр и 107-й гвсп отступили на ранее занимаемые позиции. Только 152-я осбр потеряла 695 человек убитыми, раненными и пропавшими без вести,[4] а 107-й гвсп – еще 340 человек, из них 195 убитыми.[5]

Озабоченный штурмом Хенрици пришел к выводу, что клин клином вышибают. 22 сентября 16-я мд предприняла ряд контрударов. В 11.00 до двух батальонов пехоты при поддержке семи танков появились на правом фланге 152-й осбр, а две роты и три танка – на левом. Однако советские войска успешно отбили атаки. К 13.00 все закончилось. Один немецкий танк догорал в степи, еще два буксировались на рембазу, а понесшая потери немецкая пехота отходила назад. Санитары оттаскивали убитых и раненных. С нашей стороны было подбито два Т-34.[6]

Несмотря на неудачу 20 сентября, советское командование держалось оптимистически. Оперотдел 28-й армии пришел к выводу, что в оборонительных столкновениях 16-я мд потеряла до 1,5 батальона пехоты, два взвода автоматчиков, 11 танков и 18 автомашин. Захаров записал, что в Хулхуте осталось всего два батальона и 10-25 танков и бронемашин.[7]

23 сентября командир 152-й осбр полковник В.Рогаткин получил приказ от штаба 28-й армии: овладеть высотами 3.3, 6.3, 4.9. По сути, это был приказ окружить Хулхуту и взять ее штурмом.

Рогаткин решил повторить предшествующую атаку. 107-й гвсп должен был действовать на севере, заняв высоту 6.0, и выдвинув дозор в пески Цаган-Гунун, а 152-я осбр предстояло основными силами нанести удар с юга и юго-запада. В 04.00 все холмы должны были быть заняты, после чего оставалось только добить гарнизон огнем с господствующих высот. Из Астрахани было привлечено 18 Ил-2, перед которыми была поставлена задача совершить не менее двух штурмовок.

23 сентября в 23.00 из окопов поднялись бойцы 152-й осбр. К рассвету 1-й батальон с боем занял зимовье севернее высоты 4.9. Встреченный огневым сопротивлением с высоты 4.9 батальон был вынужден залечь и начал окапываться. 4-й батальон, пройдя пески южнее Хулхуты, остановился около высоты 3.3, где взвод 156-го мп остановил советских пехотинцев огнем из минометов и пулеметов. Южнее шел 3-й батальон. Он атаковали высоту 6.3. и к 07.00 достигли ее южных скатов. 2-й батальон шел за 3-м в качестве второго эшелона. Он поднялся в атаку в 08.30, вместе с  4-м батальоном вышел с юго-востока к высоте 3.3., и вместе с ним же через три часа отошел назад. В 12.30, не добившись результата, 3-й батальон вышел из боя.[8]

Отряд Алябьева, совершив глубокий рейд через барханы, проник на основную дорогу в 5 км западнее Хулхуты, перерезал проволочную связь немцев и заминировал грейдер. Вскоре Алябьев заметил легковую автомашину, которую подбил. Изъяв из салона ценные документы, он без потерь вернулся в расположение части.[9]

В 23.00 перешел в атаку и 107-й гвсп. К 02.45 1-й батальон гвардейцев занял восточные скаты высоты 6.0 на северо-западной окраине Хулхуты, а один взвод 3-й роты того же батальона дошел до грейдера, но разминулся с отрядом Алябьева. 2-й батальон уничтожил четыре ДЗОТа на высоте 2.0, и занял западные скаты высоты 6.0. В ходе дерзкого рейда через степь был разгромлен штаб 3-го батальона 156-го мп и уничтожена батарея шестиствольных минометов, а также выведены из строя два полевых орудия и 15 станковых пулеметов.

Гарнизон Хулхуты ответил немедленным огнем из минометов и пулеметов, стремясь выбить полк Цыганкова назад в пески. В 04.00 немцы подтянули танки и мотопехоту. Три часа гвардейцы держались под огнем, но в 06.30 были вынуждены отступить. С собой гвардейцы унесли трофеи – станковый пулемет, 4 ручных пулемета, 5 автоматов, 10 пистолетов и радиоприемник.[10]

Этим обстоятельством немедленно воспользовались немцы, переключившие ресурсы своей артиллерии против 3-го батальона 152-й осбр. К 12.30 бой закончился. Понеся большие потери, советские войска отошли на ранее занимаемые позиции. Ночная вылазка обошлась 152-й осбр в  360 человек убитыми, раненными и пропавшими без вести, а 34-й гвсд – еще в 200 человек.

Крайне неблагоприятно сложился день и для летчиков. Ме-109 сбили над Хулхутой три Ил-2. На базу не вернулись пилоты Шамшурин, Панкратов, Бриянов.[11]

25 сентября в 18.20 командир 152-й осбр полковник Рогаткин признал свое поражение и издал приказ о переходе к обороне.[12]

В течение пяти дней 20-24 сентября 152-я осбр потеряла 183 человек убитыми, 687 раненными и 179 пропавшими без вести. На поле боя осталось 720 винтовок, 61 ППШ, 30 ручных и 6 станковых пулеметов, 8 противотанковых ружей и 4х50-мм минометов. 107-й гвсп потерял убитыми, раненными и пропавшими без вести 515 человек. Хозчасть полка списала 107 винтовок, 16 ППШ, 2 станковых пулемета и 2 ПТР. Один танк был полностью разрушен, еще два подбиты и отведены на ремонт.

Бои 20-24 сентября были менее кровопролитными, чем 3-8 сентября. Возможно, это было связано с получением советскими войсками опыта, возможно, просто с уменьшением числа бойцов. Так, 4-й осбат 3-8 сентября потерял 172 человека убитым, 235 раненными и 40 пропавшими без вести. 20-24 сентября в этой части погибло 83 бойца, получили ранения 219, пропали без вести 88.[13]

В качестве трофеев Рогаткину досталась зенитная установка и рация. Был взят в плен один солдат 156-го мп. В Журнале боевых действий 28-й армии содержится запись, что в ходе боев был разбит немецкий батальон, уничтожено до пяти рот пехоты, два взвода автоматчиков, подбито 18 танков, 1 бронемашина, выведено из строя 14 орудий, 43 пулемета и до 200 автомашин. В воздухе был сбит один FW-189, догоревший на земле. Мы потеряли три Ил-2 и связной У-2.[14]

Тот факт, что именно на 107-й гвсп легла основная тяжесть боев в степи, подтверждается решением Президиума Верховного Совета СССР от 28 сентября о награждении бойцов 34-й гвсд медалями "За отвагу” и "За боевые заслуги”. Из 45 награжденных 38 служили в 107-м гвсп. Это были первые награды бойцов соединения, и гвардейцы встретили событие с большим энтузиазмом. Однако, за неудачи у Хулхуты кто-то должен был и отвечать. Начштаба 28-й армии полковник Яков Еременко был сменен генерал-майором Самуилом Рогачевским. Герой августовских боев полковник А.И.Цыганков был снят с должности командира 107-го гвсп и переведен в тыл на формирование 159-й осбр. Его сменил Иван Иванович Проша. Аналогично, был сменен командир 152-й осбр. Вместо полковника В.И.Рогаткина ее возглавил майор С.А.Алексеенко.

На уровне нижестоящих командиров разбор полетов был более жестоким. Военком 152-й осбр Мартынов предложил отдать под суд командира 4-го осбат капитана Слежевского. Слежевского обвиняли в трусости. Он не увлекал личным примером бойцов, а во время боев 4, 7 и 20 сентября находился на КП.[15] Очень сомнительно, что за такие "проступки” осудили бы немецких командиров, например, капитана Торлея.

В тылу формировались отдельный полк связи, 678-й зенитно-артиллерийский полк, 416-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион.

В степи характер советских действий приобрел партизанские черты. Вот что рассказывали после войны родственники старшего сержанта Николая Жукова, командовавшего разведотделением:

"В ночное время велись обстрелы противника, создавая видимость обороны. А ночами по балкам выезжали в тылы немцев. В одной из таких поездок на знаменитой "полуторке”, которую оставили в стороне от дороги между Яшкулем и Красной Будкой подкрались отделением к грейдеру, по которому в это время двигалась немецкая грузовая машина. По сигналу командира она была обстреляна. В машине была обнаружена почта, которая доставлялась в передовую часть в районе Красной Будки и уланхольского грейдера, идущего на Каспийск. Вот это трофей, настоящая удача! На рассвете возвращались в свое расположение. И вдруг из Астрахани наш разведывательный самолет АН-2, прозванный в народе "кукурузником”, заметив движение машины с территории врага, приготовился к обстрелу. Тогда солдаты стали ему махать пилотками: мол, мы свои. Летчик понял, и самолет пролетел мимо.

А вот второй случай. Находясь в степи, солдаты отделения выбились из сил без еды и воды, стали глохнуть, бредить. В районе уланхольского грейдера встретили двух пешеходов, они пробирались из Кизляра в Астрахань, а в их котелках были намочены сухари и немного воды, которыми они поделились. Самым слабым солдатам стали смачивать губы ваткой, а тех, кто посильнее, направили на поиск худука.[16] По сигналу все направились к найденному худуку в ночное время. Стали прямо касками пить воду. А на рассвете обнаружилось, что этот завалившийся худук - просто болотце. И все же оно спасло жизни бойцов”.[17]