40 лет фальсификации

И. Матушевский 1 февраля 1922 г. направил военному министру Польши письмо за № 1462, в котором он подтвер­дил факт смерти в лагере Тухоли 22 тыс. красноармейцев (Красноармейцы. С. 701). Аналогичный документ - письмо председателя КГБ при СМ СССР А. Н. Шелепина Первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущеву Н-632-ш от 3 марта 1959 г. - польская сторона считает основным документом, подтвердившим факт расстрела весной 1940 г. 21 857 поль­ских военнопленных. но к письму И. Матушевского польские историки относятся иначе.

С момента обнародования письма И. Матушевского в 1965 г. прошло более 40 лет. Все эти годы оно является объ­ектом критики со стороны официозных польских истори­ков. Утверждается, что непроверенные сведения об огром­ной смертности в Тухоли начальник польской военной раз­ведки и контрразведки почерпнул из прессы, и поэтому они не могут быть использованы в качестве серьезного аргумен­та в споре о числе погибших красноармейцев.

Действительно, савинковская газета "Свобода", издавае­мая в Варшаве, 19 октября 1921 г., то есть почти за три с по­ловиной месяца до письма И. Матушевского, опубликовала информацию о том, что в лагере Тухоли за год умерло около (305) 22 тыс. пленных красноармейцев (Тюляков. Польский лагерь смерти). Известно, что пресса часто пишет о том, что впослед­ствии вынуждены признавать политики. недавно все мы, бла­годаря прессе, стали свидетелями публичного скандала с тай­ными тюрьмами ЦРУ. Так произошло и в нашем случае.

Советский дипломат Ю. Иванов, долгое время прорабо­тавший в Польше, в своей статье "Трагедия польского пле­на" (Независимая газета, 16 июля 1995 г.) также утверждает, что в Тухоли умерло 22 тысячи красноармейцев.

Некоторые историки стремятся представить И. Матушевского как недалекого штабиста, который, по простоте ду­шевной, без проверки, процитировал сомнительный факт из газет. Подобной трактовке противоречит тот факт, что И. Матушевский получил блестящее образование, в т.ч. и юридическое. Необходимо отметить, что подполковник И. Ма­тушевский в системе польской военной разведки работал с начала ее организации в 1918 г. и сумел себя достойно заре­комендовать. Следует заметить, что И. Матушевский родился в семье известного польского энциклопедиста и литератур­ного критика. Крестным отцом Игнацы был великий клас­сик польской прозы Болеслав Прус.

Возглавляемый И. Матушевским II отдел Генштаба, дейст­вуя в польских лагерях для военнопленных совместно со II от­делом Министерства военных дел Польши и II отделами шта­бов КГО (корпусных генеральных округов), контролировал в них политическую ситуацию и располагал достаточно широ­кими полномочиями. Это подтверждают распоряжения и инструкции Министерства военных дел Польши и Верховного командования ВП за 1919-1921 гг. (Красноармейцы. С. 64, 239, 193).

Начальник отдела европейской интеграции генеральной дирекции государственных архивов Эва Росовска в польском предисловии указывает, что "рапорты об условиях содержа­ния и численности узников отдельных лагерей военноплен­ных, господствующих там настроениях... содержатся так­же в фонде II отдела Генерального штаба (фонд 1772) за 1918-1939 гг. " (Красноармейцы. С. 30).

Указание военного министра Польши начальнику II отдела Генерального штаба, оформленное распоряжением № 65/22 от 12 января 1922 г., "представить объяснение, при каких усло­виях произошел побег 33 коммунистов из лагеря пленных Стшалково и кто несет за это ответственность", четко определяет место II отдела Генштаба в системе польских ла­герей пленных (Красноармейцы, с. 700). Подобное поручение могло быть дано лишь тому, кто в силу служебного положе­ния обязан был знать и контролировать реальное положе­ние дел в лагерях пленных.

И. Матушевский в своем официальном ответе военному министру Польши сообщил обстоятельства побега коммуни­стов из Стшалкова и добавил: "Из имеющейся во II отделе информации, почерпнутой из переписки интернированных и из прессы, следует, что побеги из лагеря не ограничивают­ся только Стшалковым, но случаются во всех других лаге­рях как для коммунистов, так и для интернированных "бе­лых". Эти побеги вызваны условиями, в которых находят­ся коммунисты и интернированные (отсутствие топлива, белья и одежды, плохое питание, а также долгое ожидание отъезда в Россию). Особенно известен лагерь в Тухоли, на­зываемый интернированными "лагерем смерти" (в этом лагере умерло около 22 000 тысяч пленных Красной Армии" (Красноармейцы. С. 701).

Примечание. необходимо заметить, что ряд авторов, Ю. Ива­нов и Н. Райский, дают эту цитату о лагере в Тухоли, исполь­зуя слово "прославился" вместо "известен".

Фраза в ответе И. Матушевского относительно "информа­ции, почерпнутой из переписки интернированных и из прес­сы" позволила ангажированным историкам в течение 40 лет утверждать то, что информацию о побегах из польских лаге­рей для пленных и смертности в Тухоли II отдел Генштаба по­лучил из прессы. В то же время известно, что офицеры II от­дела в польских лагерях, как и их коллеги из ГУГБ НКВД в советских лагерях, имели весьма широкие возможности для получения любой информации. (307)

Совершенно очевидно, что, ссылаясь на прессу, И. Матушевский, говорит только о том, что благодаря журналистам приобрели общественную известность побеги из лагерей из-за плохих условий содержания в них пленных. Лагерь же в Тухоли приобрел известность как "лагерь смерти". Но о ко­личестве умерших в нем красноармейцев И. Матушевский го­ворит как о бесспорном факте, не ссылаясь на прессу и вы­деляя эту фразу скобками.

Невозможно представить, что начальник военной раз­ведки в официальном документе сообщал руководству стра­ны непроверенный факт из газет по проблеме, находящейся в центре громкого дипломатического скандала. В Польше к тому времени еще не успели остыть страсти после ноты наркома иностранных дел РСФСР Г. Чичерина от 9 сентября 1921 г., в которой польские власти были обвинены в гибели 60 000 со­ветских военнопленных (Красноармейцы. С. 660).

Решение проинформировать польское военное руково­дство о смерти в Тухольском лагере 22 тысяч красноармейцев созрело у И. Матушевского, скорее всего, по причине того, что это стало "секретом Полишинеля". И. Матушевский хорошо представлял себе, какой эффект произведет в польских вер­хах его утверждение и что от него потребуют дополнитель­ные объяснения.

Безусловно, И. Матушевский располагал документально подтвержденными и проверенными сведениями о количестве погибших в лагере Тухоли красноармейцев. В противном слу­чае служебное разбирательство могло закончиться не только снятием И. Матушевского с должности, но и военным трибу­налом, если бы начальник военной разведки авторитетом сво­его ведомства подтвердил антипольскую "газетную утку".

Дальнейшее развитие событий показало, что у польско­го руководства к И. Матушевскому по "тухольскому инциден­ту" не возникло претензий. После этого он еще более полуто­ра лет исполнял обязанности начальника II отдела Генштаба Войска Польского, а в дальнейшем успешно работал на дипломатическом поприще.

"Тухольский инцидент" породил еще одну загадку. О столь "известном" лагере, как Тухоль, в отличие от Стшалкова, со­хранилось крайне мало документальных свидетельств. Можно предположить, что "некто" после статьи в газете "Свобода" и письма И. Матушевского дал команду "почистить" лагер­ные архивы.

Свидетельство И. Матушевского ставит крест на 40-лет­ней фальсификации польской стороной данных о количестве красноармейцев, погибших в польском плену. Из вышеизло­женного следует, что данные о смертности в Тухольском лаге­ре, которыми оперирует проф. 3. Карпус и польские историки, явно занижены. Безосновательное игнорирование такого важ­ного свидетеля, как И. Матушевский, является недопустимым и характеризует тенденциозность исследований 3. Карпуса.