Эксгумация по-польски

Анализ методов немецкой эксгумации в Катыни 1943 г. требует экскурса в 2006 г., когда выяснилось, что польские эксперты хорошо освоили "методику" немецких "эксгуматоров".

Польские археологи и историки работают в рамках Катынского дела на территории бывшего СССР начиная с 1991 г. За это время они по итогам эксгумаций "достоверно"(?) устано­вили 66 захоронений расстрелянных польских граждан: 15 - в Пятихатках (Харьков), 25 - в Медном (Тверь), 8 - в Козьих Горах (Смоленск), 18 - в Быковне (Киев).

К сожалению, мы не располагаем данными о методике, по которой те или иные захоронения в Пятихатках, Медном и Быковне признавались "польскими" или "советскими". Надо полагать, методика идентификации "польских" захоронений является традиционной - по документам и предметам, по­зволяющим установить, что останки в эксгумированных мо­гилах принадлежат польским гражданам.

Однако на основании анализа открытых публикаций польских участников эксгумаций и рассказов очевидцев, мож­но сделать вывод о том, что действительное количество эксгу- (63) мированных в 1994-1996 гг. в Медном и Пятихатках останков польских военнослужащих существенно меньше официально обнародованных польскими экспертами цифр по этим спецкладбищам, и что польские археологи сознательно выдавали останки советских людей за польских военнопленных.

Это подтверждают раскопки в киевской Быковне, кото­рые польские эксперты проводили в 2001 и 2006 гг. До это­го было установлено, что близ этого поселка в 1936-1941 гг. "были захоронены трупы репрессированных советских гра­ждан" (Память Биковш. С. 66). И вдруг в августе 2006 г. секретарь польского Совета охраны памятников борьбы и мучени­чества Анджей Пшевозник заявил Польскому агенству печати, что в Быковне под Киевом открыты первые могилы поляков, убитых НКВД в 1940 году. При этом подчеркнул: "Обнаружили то, что искали" (ПАП. Варшава. 8 августа 2006 г.).

В августе 2001 г. тот же А. Пшевозник писал в Государст­венную межведомственную комиссию по делам увековечения памяти жертв войны и политических репрессий Украины: "На основании сведений, полученных в ходе следствия, проведен­ного российской военной прокуратурой, установлено, что в Быковне под Киевом захоронены бренные останки польских граждан, в том числе офицеров, убитых киевским НКВД в 1940-1941 гг. на основе решения Политбюро ЦК ВКП(б) Советского Союза от 5марта 1940года... Группа, покоя­щаяся в Быковне, это около 3500 поляков, погибших на тер­ритории Украины".

В ответ Владимир Игнатьев, следователь по особо важ­ным делам Киевской городской прокуратуры, который вы­нес в 1989 г. постановление о том, что в Быковне захоронены жертвы НКВД, а не нацистов, сообщил: "Мы нашли в 1989 г. останки 30 польских офицеров. Держали их на Дукьяновке вместе с женщинами. Можно говорить о трагической гибели 100-150 поляков. Но 3500 офицеров в Быковне - это миф".

Киевский "Мемориал", проведя свое расследование, так­же заявил, что заявления польской стороны о захоронении в Быковне 3500 польских граждан из катынского "украинско­го" списка являются "мифом", и что в действительности в (64) Быковне захоронены не более 270 репрессированных поль­ских граждан.

Ссылка А. Пшевозника на российскую военную прокура­туру, якобы установившую в ходе следствия, что в Быковне за­хоронены 3500 поляков из катынского "украинского" списка, откровенная ложь. Вот так 270 расстрелянных в Быковне по­ляков, стараниями "главного польского мученика" превра­тились в 3500. А для доказательства поляки "соответствующим" образом организовали эксгумационные раскопки.

11 ноября 2006 г. киевский еженедельник "Зеркало неде­ли" опубликовал статью, в которой раскрыл некоторые "тай­ны" польской эксгумации в Быковне. Установлено, что летом 2006 г. раскопки здесь проводились с грубыми нарушениями украинского законодательства и игнорированием элементар­ных норм и общепринятой методики проведения эксгума­ций: не велось полевое описание находок, отсутствовала нумерация захоронений, человеческие кости собирались в мешки без указания номера могилы, при эксгумациях не присутствовали представители местных властей, МВД, прокуратуры, санитарной службы, судмедэкспертизы и т.д. Выяснилось также, что с аналогичными нарушениями прово­дилась в Быковне и предыдущая серия раскопок и эксгумаций в 2001 г. Не напоминает ли это те нарушения, которые нем­цы при молчаливом согласии поляков допускали в ходе рас­копок в Катыни в 1943 г.?

Возможно, подобным сомнительным образом были "ус­тановлены" массовые польские захоронения в мемориаль­ном комплексе "Медное" под Тверью?

Комплекс "Медное" состоит из двух частей. В одной, как утверждают надписи на мемориальных досках, захоронены 6311 военнопленных поляков, в другой - 5000 советских лю­дей, ставших жертвами репрессий в 1930-1940 годы. Помимо этого на территории мемориала находятся два захоронения советских воинов, умерших в госпиталях и медсанбатах.

Члены тверского "Мемориала" и сотрудники Тверского УФСБ к 1995 г. установили по архивным следственным делам, а затем опубликовали фамилии и имена 5177 жертв, расстре- (65) лянных в Калинине в 1937-1938 гг. и 1185 - в 1939-1953 гг. Считается, что около 5000 из них захоронены на спецкладбище в "Медном". Однако найти конкретные места захоронения репрессированных советских людей так и не удалось.

Польские археологи прозондировали всю территорию спецкладбища "Медное" и его окрестности. Они пришли к твердому убеждению, что, помимо обнаруженных на спец­кладбище 25 "польских могил" и 2 советских захоронений за пределами спецкладбища, никаких других захоронений в этом районе не существует. К такому же выводу пришли и специа­листы Тверского УФСБ, проводившие зондажные бурения в "Медном" осенью 1995 г. Возникает вопрос, если на спецклад­бище в "Медном" находятся захоронения лишь польских во­еннопленных, то куда исчезли захоронения расстрелянных советских людей?

В этой связи интерес представляют следующее свиде­тельство. В отчете о служебной деятельности 155-го полка войск НКВД по охране Беломоро-Балтийского канала им. тов. Сталина за 1-е полугодие 1941 года (от 9 июля 1941 г. № 00484) сообщается, что: "На участке 1 и 2 роты в янва­ре месяце с/г прибыло несколько этапов з/к в лагерь около 2-го шлюза, один из этапов был с з/к западных областей Белорусской и Украинской ССР исключительно бывшие по­лицейские и один в Волозерское отделение севернее 7-го шлю­за в 5 км" (РГВА, ф. 38291, оп. 1, д. 8, л. 99).

В отчете подчеркивается, что бывшие польские поли­цейские были из западных областей Белоруссии и Украины. Это могли быть только полицейские из Осташковского ла­геря. Все разговоры о том, что их могли спутать с полицей­скими, интернированными в Литве летом 1940 г., несерьезны. Наиболее вероятно, что эти военнопленные были размещены в Маткожненском исправительно-трудовом лагере Главного управления лагерей гидротехнического строительства НКВД СССР. Однако, несмотря на неоднократные запросы, не уда­лось установить даже место хранения архивных материалов Маткожненского ИТЛ. (66)

Весной 1990 г. житель Калинина Александр Емельянович Богатиков сообщил представителю калининского (тверского) "Мемориала" Марэну Михайловичу Фрейденбергу о том, что в 1943 г. он отбывал срок заключения в лагере на Дальнем Востоке. Вместе с ним сидел поляк из Осташковского лаге­ря, рассказавший, как в начале 1940 г. в лагере среди воен­нопленных отбирали специалистов по радиоделу. Остальных позднее отправили в Мурманск (http://katyn.ru/index.php?go= Pages&in=view&id=626).

Кстати, польский исследователь катынского преступления Ю. Мацкевич в книге "Катынь" утверждал, что "более 6 тысяч военнопленных из Осташкова вывезли на станцию Бологое на железнодорожной линии Ленинград-Москва, где след их затерялся в бескрайних лесах, тянущихся к северо-восто­ку от станции...". Получается, что в "Медном" захоронена лишь небольшая часть поляков, на основе останков которых все захоронения в "Медном" были объявлены польскими.

Ю. Мацкевич приводит свидетельство Катажины Гонщецкой, жены одного без вести пропавшего польского офицера, направленной на принудительные работы в район устья реки Печоры. 26 января 1943 г. Она явилась в канцелярию 5 полка Польской Армии под командованием Андерса, и заявила, что во время плавания по Белому морю в июне 1941 г. матрос из команды парохода рассказал ей, что в 1940 г. две баржи с 7 тысячами заключенных, большинство из которых составля­ли служащие польской полиции и польские офицеры, были затоплены в Белом море (Мацкевич. Гл. 18, раздел "Судьбы Осташкова").

Ю. Мацкевич также приводит свидетельство старшего по­стового польской полиции А. Воронецкого, которому один из лагерных охранников заявил, что "польских военнопленных из Осташкова утопили" (Мацкевич. Глава 4). Ю. Мацкевич эту версию отвергает как нелогичную. Зачем надо везти в та­кую даль заключенных, если проще их расстрелять на месте, как в Катыни?

Однако В. Абаринов в книге "Катынский лабиринт" при­водит свидетельства двух поляков: И. Выховского из Гданьска (67) и Т. Чижа из Сопота, которые в 1954 г. работали на ленинград­ской судоверфи "Петрозавод". Там один советский технолог, который в 1940 г. работал юнгой на буксире, рассказал им, что однажды он участвовал в буксировке шаланд (баржи с откры­вающимся дном) с несколькими тысячами пленных польских полицейских в Белое море. Шаланды вернулись в порт пус­тыми (Абаринов. Глава I, раздел "Осташков").

А. Деко, ссылаясь на комиссию по переписи польских во­еннопленных, созданную в армии Андерса, говорит о "свиде­тельствах двух женщин (независимо одно от другого): они уверяли, что в 1940 г. в Белом море были затоплены две ог­ромные баржи с 7000 польскими офицерами и лейтенанта­ми на борту" (Деко. Великие загадки... С. 227). Как удалось выяснить, никто данную версию не проверял. Всех удовлетво­ряет официальная версия.

В связи с вышесказанным возникает подозрение, что, воз­можно, в "Медном" захоронены не 6311 поляков, а 297 рас­стрелянных польских офицеров полиции, жандармерии, погранвойск, а также разведчиков и провокаторов из Осташковского лагеря, на которых имелся "компромат".

Немало вопросов вызывают польские захоронения в Пятихатках. Станислав Микке в своей книге "Спи, храбрый..." пишет, что в ходе эксгумаций в 1995-1996 гг. на спецкладби­ще в Пятихатках польские археологи обнаружили следы "за­маскированных" скважин диаметром 60, 80 и 90 см., пробу­ренных механическим путем вглубь, только 15 захоронений, признанных "польскими". Более того, в могиле № 7 в цен­тре был обнаружен шурф, идущий через всю могилу. Во всех 15 могилах были зафиксированы "нарушения анатомической целостности захоронений". В остальных 60 захоронениях, признанных "советскими", подобные скважины отсутствова­ли. Некоторые исследователи полагают, что через эти скважи­ны в захоронения была подброшена польская атрибутика.

Из 15 "польских" могилах в Пятихатках были эксгуми­рованы останки 4302 человек, которые на основе найденной польской атрибутики были признаны польскими граждана­ми. Надо заметить, что из Старобельского лагеря в апреле-мае (68) 1940 г. в "распоряжение начальника Харьковского УНКВД" было направлено всего 3896 польских военнопленных. В то же время согласно записке А. Н. Шелепина в Харькове было рас­стреляно 3820 человек (Катынь. Расстрел. С. 167, 563). Откуда в польских могилах в Пятихатках почти 500 дополнитель­ных трупов?

В 1991 г. жители говорили, что несколько лет назад на спецкладбище ночами велись какие-то буровые работы. Власти объясняли это тем, что проводилась санобработка захороне­ний. С этим можно было бы согласиться, если бы не следую­щие вопросы. Зачем надо было бурить скважины почти мет­рового диаметра, если для закачки дезинфицирующего рас­твора достаточно 100-мм скважины? Почему работы велись ночью? Почему обрабатывались только "польские захороне­ния"? Возможно, для того, чтобы судьба почти 4 тысяч поль­ских офицеров из Старобельского лагеря не вызывала лиш­них вопросов.