О польской элшне и геноциде

Говоря о катынском преступлении, польская сторона ква­лифицирует его как "уничтожение 27 тысяч представите­лей руководящей элиты польского общества" и "геноцид" ("Rzeczpospolita", 7-8 авг. 2005 г). Не будем вступать в полеми­ку по поводу цифры 27 тысяч, так как, по мнению профессо­ра Володжимежа Марциняка, ведущего польского специали­ста по постсоветским исследованиям, под Катынью "мы под­разумеваем всех польских граждан, убитых в сталинских лагерях" (Политический журналъ, № 47-48 (142-143), 18 де­кабря 2006).

Уже упомянутый Л. Ежевский, когда заходит речь о ги­бели поляков на территории СССР, без тени смущения опе­рирует десятками тысяч и даже миллионами. Так, он пишет: "Около 46 тысяч человек было освобождено, более 180 ты­сяч депортировано в глубь СССР. Некоторые из них по­кинули Советский Союз в рядах армии генерала Андерса в 1942 году, кое-кто попал в так называемую Польскую армию под командованием генерала Зигмунта Берлинга. (106)

Многие же погибли на советской территории, как и боль­шинство из 1,2 миллиона депортированных в СССР поль­ских граждан" (Ежевский. Катынь. Глава "Польские военно­пленные в Советском Союзе").

Л. Ежевский, как многие польские публицисты и истори­ки, умело дезинформирует польскую общественность. Начнем с того, что, согласно совместному польско-российскому сбор­нику "Депортации польских граждан из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1940 году", изданному в 2003 г., ко­личество выселенных поляков составило не 1,2 миллиона, а всего 292513 человек. С учетом же всех выселенных с этих территорий в 1940-1941 гг. польских граждан других нацио­нальностей - евреев, украинцев, белорусов и т.д. можно го­ворить максимум о 390-400 тыс. репрессированных.

Даже по истечении полувека, в 1989 г., по утверждениям министра иностранных дел Польши Скубишевского, здравст­вующих поляков, "пострадавших от сталинских репрессий" на территории Польши насчитывалось около 250 тысяч чел.

"Некоторые" по Ежевскому, покинувшие СССР с арми­ей Андерса, насчитывали не много, не мало, а 114 732 челове­ка, в том числе 76 110 военнослужащих (Катынь. Расстрел. С. 413). В двух польских армии Войска Польского З. Берлинга, а впоследствии М. Роля-Жимерского, в конце войны воевал не "кое-кто", как утверждает Ежевский, а 400 тысяч бойцов, значительную часть составляли поляки, плененные или интер­нированные в 1939 г. Это была четвертая по численности ар­мия в антигитлеровской коалиции, и только позиции США и Великобритании не позволили занять Польше почетное ме­сто в числе стран-победительниц, принимавших капитуляцию нацистской Германии. Зато Войско Польское было единственной иностранной армией, которая удостоилась чести наравне с Красной Армией пройти по Красной площади на Парадах Победы в 1945 и 1985 гг. Абсолютно ясно, что пан Л. Ежевский в вопросах гибели поляков на территории СССР не просто лукавит, а тривиально лжет.

В Польше также усиленно насаждается мнение о том, что если бы поляки в 1939 г. попали в плен к немцам, то они ос- (107) тались бы живы. Тот же Л. Ежевский пишет: "Отступление же с восточного фронта в направлении немецкого театра военных действий давало бы возможность сдаться в плен Вермахту, что, в свою очередь, гарантировало бы польским офицерам возможность пережить войну в лагерях для во­еннопленных офицеров...

Командир полка пограничных войск "Подолье" полков­ник Марцели Котарба, который первый встретил огнем наступающие части противника и до полудня 17-го сен­тября сдерживал их продвижение по направлению к став­ке Главнокомандующего, сумел пробиться на запад и тем самым уцелеть" (Ежевский. Катынь. Глава "Польские плен­ные в Советском Союзе").

Однако утверждение о том, что представители "руково­дящей польской элиты" выжили бы в немецком плену, не выдерживает одного вопроса, а почему немцы, безжалост­но и методично осуществлявшие акцию "АБ", оставили бы их в живых?

Известно, что в соответствии с приказом Гитлера войска СС в Польше проводили специальную акцию "АБ", целью ко­торой была "ликвидация польской элиты. Для этого в сен­тябре 1939 г. шеф СС Гиммлер вслед за наступающими частя­ми вермахта ввел в Польшу пять айнзацгрупп, в свою очередь поделенных на четыре аинзацкоманды, основная цель которых была выполнение акции "АБ". Гейдрих, подручный Гиммлера, уже 27 сентября 1939 г. докладывал: "От польской высшей прослойки осталось во всех оккупированных районах мак­симум три процента" (Хене. История СС. С. 354.).

Джон Толанд, известный американский публицист и ис­торик, лауреат Пулитцеровской премии, к этому добавляет: "К середине осени были ликвидированы три с половиной ты­сячи представителей польской интеллигенции..." (Толанд. А. Гитлер. С. 79).

Наместник польского генерал-губернаторства Франк в 1940 г. признавался, что, "если бы он вывешивал афиши по поводу расстрела каких-нибудь семи поляков, то для про­изводства бумаги не хватило всех лесов Польши". Франк, (108) неудовлетворенный результатами злодейской акции "АБ" по уничтожению польской элиты, дал указание 2 октября 1943 г., в самый разгар "катынского дела", возобновить эту акцию. (Нюрнбергский эпилог. С. 412.) Вот как осуществлялось унич­тожение подлинной польской элиты!

По поводу гибели на территории СССР 27 тысяч пред­ставителей польской элиты возникает один вопрос. Немецким айнзацкомандам, специально подготовленным для поиска и уничтожения элиты на территории с преимущественно польским населением, удалось выявить и уничтожить всего 3,5 тысячи человек. А вот на территории "восточных земель Польши", где поляки составляли небольшую часть населения, по утверждению польского профессора В. Кулеши, вдруг ока­залось 27 тысяч человек "руководящей польской элиты".

Подобное было возможно лишь в одном случае, если бы вся "руководящая польская элита", отступая вместе с поль­скими войсками, оказалась на территории, занятой Красной Армией. О том, что это не так, свидетельствуют учетные дан­ные управления по делам военнопленных НКВД СССР.

По состоянию на 8 апреля 1940 г. в трех лагерях НКВД (Старобельском, Козельском и Осташковском) содержалось 14 857 польских военнослужащих. Среди них офицеров армии и чинов флота, полиции, жандармерии в звании от капитана и выше насчитывалось 2347 (т.е. 15,8%) в том числе генера­лов, адмиралов, полковников и подполковников - 292 чело­век. К этому числу следует добавить 240 офицеров полиции и жандармерии, 66 крупных госчиновников и 22 ксендза, 11 по­мещиков, 4 крупных собственника и 5 судебных работников. Получается всего 2695 человека (18,1%), занимавших какое-либо руководящее положение в польском обществе и в силу этого имевших основания быть отнесенным к польской эли­те (Катынь. Расстрел. С. 91-93).

Из содержавшихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии 18 632 польских граждан, (из которых поляков было 10 685 человек) бывшие офицеры составляли 1207 чело­век, бывшие помещики, фабриканты и чиновники - 465 че­ловек, остальные являлись обычными полицейскими, жандар- (109) мами, низовыми членами контрреволюционных организаций и т. д. Исходя из вышеуказанного перечня, можно определить, кого следовало бы отнести к элите.

Как известно, элита в любой стране никогда не является многочисленной. Нельзя же всерьез считать, что каждый по­павший в советский плен польский подпоручик, рядовой по­лицейский или пограничник, тюремный надзиратель или ла­герный охранник - это "руководящая элита" польской на­ции!

Вместе с тем надо иметь в виду, что многие офицеры за­паса из интеллигенции, в том числе известные в Польше вра­чи, журналисты и профессора вузов, имели, как правило, не­большие воинские звания. Известный польский художник и литератор, бывший узник Старобельского лагеря Ю. Чапский писал в своих воспоминаниях о многих представителях под­линной польской научной и культурной элиты, содержавших­ся в советских лагерях для военнопленных.

В. Абаринов в книге "Катынский лабиринт" сообщает, что в Козельском лагере содержался 21 профессор ВУЗов, более 300 врачей, свыше ста литераторов и журналистов, а также артисты, инженеры и учителя. В Старобельском лагере было около 20 профессоров вузов, почти 400 врачей, 600 летчиков, сотрудники институтов по борьбе с газами и по вооруже­нию Войска Польского, юристы, учителя, инженеры. То есть речь может идти о гибели двух-трех тысяч представите­лей польской интеллигенции и элиты. Это также невоспол­нимая потеря для польского народа, но согласиться с утверждениями о гибели 27 тысяч представителей "руководящей польской элиты" невозможно.

Другое дело, что о мертвых не говорят плохо. Они все­гда лучше оставшихся в живых. Они отдали самое дорогое - жизнь. Если польская сторона всех погибших причисляет к элите, тогда другое дало. Но в таком случае 600 тысяч совет­ских солдат, погибших за освобождение Польши, также долж­ны считаться элитой, и относиться к их памяти так, как от­носятся в современной Польше, кощунственно.

Необходимо заметить, что гибель поляков в СССР поль­ская сторона стремится представить как целенаправленную политику геноцида советского руководства в течение всего времени существования Советского Союза. Польский исто­рик Анджей Новак в одном из 10 известных вопросов, адресованных российским историкам, затронул эту тему.

Ссылаясь на гарвардского историка Терри Мартина, кото­рый "подсчитал, что в Ленинграде, где в 1937-1938 гг. было наибольшее сосредоточение поляков, представителей этого меньшинства расстреливали в 31 раз чаще, чем составляет среднее статистическое по расстрелам периода "большой чистки" в этом городе", А. Новак заявил, что "мы по-преж­нему очень мало знаем об этой первой в СССР попытке ис­требить одну нацию" (Новая Польша, № 4, 2005).

Подобные утверждения сродни наукообразным "откро­вениям" о том, что 100% людей, постоянно употреблявших в пищу картофель, - умерли. Факт, который невозможно оп­ровергнуть. Известно, что в годы Гражданской войны и по­сле нее основную массу репрессированных составляли представители русского офицерства, интеллигенции, дворянства и духовенства, которые в силу своего интеллектуального по­тенциала представляли угрозу для новой власти. По сравне­нию с другими национальностями представители русской эли­ты подверглись тотальному уничтожению. Их действительно расстреливали "чаще", по сравнению со среднестастическим, в десятки раз. Но это было обусловлено не национальным, а так называемым "классовым подходом".

На освободившиеся в результате репрессий места в 1920-е годы пришли представители еврейского и польского нацио­нального меньшинства, которые в силу большей образован­ности и корпоративности сумели занять ряд ключевых по­зиций в Красной Армии, а также в советских, партийных и хозяйственных органах СССР. Надо заметить, что в США в 50-е годы было 9 сенаторов польского происхождения, а ныне их насчитывается уже 16. Польская диаспора сегодня - одна из самых влиятельных в Соединенных Штатах. Поляки все­гда отличались умением делать карьеру в госстуктурах дру­гих государств. (111)

Представители польской диаспоры в Советском Союзе к середине 1930-х годов также занимали немало ключевых позиций. Тогдашнюю ситуацию с поляками в СССР силь­но осложнял тот факт, что большинство из них имели род­ственников "за границей", что являлось "тяжким грехом" для советских служащих. Например, даже вдова председате­ля ВЧК Ф. Дзержинского состояла в родстве (была двоюрод­ной сестрой) с прокурором Верховного суда Польши полков­ником С. Любодзецким.

Естественно, что политические репрессии 1937-1938 гг. коснулись в первую очередь именно таких поляков. Но ни­какой расовой или национальной подоплеки здесь не было. Наоборот, советская пропаганда в 1930-е годы постоянно под­черкивала, что польский народ - это друг, угнетаемый пра­вящими кругами "панской Польши".

Следует добавить, что интернационализм являлся крае­угольным камнем коммунистического мировоззрения. Поэтому для системы ВЧК-ОГПУ-НКВД враги определялись не по национальности, а по лояльности к советскому строю и совершенным против него преступлениям. Сторонники также определялись не по национальности, а по политиче­ским взглядам. Национальный состав руководства Советского Союза в начальный период его истории это наглядно подтвер­ждал. Первым председателем ВЧК-ОГПУ был поляк Феликс Дзержинский, военным ведомством во время Гражданской войны руководил еврей Лев Троцкий, главой ВКП(6) и со­ветского государства долгие годы являлся грузин Иосиф Джугашвили (Сталин) и т. д.

Русские в руководстве СССР того периода составляли меньшинство, а вот в плане потерь от репрессий самые боль­шие жертвы понесли именно они. Говорить о геноциде поля­ков, как нации, некорректно. Тем более, что к полякам в России население всегда относилось доброжелательно. Сегодня мож­но назвать сотни, даже тысячи поляков, внесшие неоценимый вклад в историю России и Советского Союза. При этом они не только не забывали, что они поляки, но и гордились этим. В советском обществе это воспринималось нормально. (112)

Утверждения А. Новака о многолетнем целенаправленном геноциде поляков в СССР не имеет никаких оснований. На вопрос о том, следует ли считать гибель польских офицеров весной 1940 г. геноцидом, ответила Главная военная прокура­тура РФ, заявив, что "в ходе расследования по делу по ини­циативе польской стороны тщательно исследовалась и не подтвердилась версия о геноциде польского народа в период рассматриваемых событий весны 1940 года...".

Дополнительно следует добавить следующее. Конвенция ООН "О предупреждении преступления геноцида и нака­зания за него", принятая в 1948 г. и вступившая в силу в 1951 г., дает следующее определение "геноцида": "... Под ге­ноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, ка­кую-либо национальную, этническую, расовую или религи­озную группу как таковую:

убийство членов такой группы;

причинение серьезных телесных повреждений или ум­ственного расстройства членам такой группы;

предумышленное создание для какой-либо группы та­ких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение;

меры, рассчитанные на предотвращение деторож­дения в среде такой группы;

насильственная передача детей из одной человече­ской группы в другую".

Согласно этому определению большинство преступлений в мире, совершаемых государствами или отдельными группа­ми лиц как во время военных действий, так и в период про­тивостояния и борьбы за власть, можно при желании квали­фицировать как геноцид.

В этой связи возникает проблема применения данного определения на практике. Алексей Попов из Киевского цен­тра политических исследований и конфликтологии считает, что даже на уровне Организации Объединенных наций не су­ществует ни одного решения, в котором те или иные деяния были бы определены как геноцид. Даже холокост. ООН этим не занималась и, похоже, вряд ли будет заниматься. (113)

Еще более спорный вопрос состоит в том, чтобы выяс­нить, какое количество жертв требуется, чтобы квалифици­ровать то или иное уничтожение людей как геноцид. Надо иметь в виду, что под "геноцидом" понимается, прежде все­го, намерение частично уничтожить ту или иную устойчивую человеческую группу. Междисциплинарная Исследовательская программа по установлению основных причин нарушений прав человека (РЮОМ) предложила считать 10 тыс. чел. или 10% (выбирая наименьшее) сообщества для определения по­нятия "геноцида".

Однако в данном случае можно легко угодить в логиче­скую ловушку. Суть ее в том, следует ли уничтожение 50 чело­век из племени, насчитывающего 500 расценивать как геноцид, равноценный убийству 10 тыс. представителей многомилли­онного народа? Правомерен ли подобный подход? Ясно одно, что проблема юридической квалификации геноцида практи­чески не разработана, и попытки объявить то или иное пре­ступление "геноцидом" неизбежно столкнутся с достаточно обоснованным противостоянием оппонентов.

Особо следует подчеркнуть, что понятие "геноцид" было впервые введено в международное уголовное право в 1948 г. и не может относиться к действиям, совершенным ранее.