"Случайные" находки

"Случайное" обнаружение в архивах ЦК КПСС и Прези­дента России "исторических документов" является одной из тайн Катынского дела. Обстоятельства их нахождения вызы­вают немало вопросов. В этой связи о злоключениях катынских документов из "закрытого пакета" необходимо погово­рить более обстоятельно.

Начались они при Горбачеве, который в книге "Жизнь и реформа" утверждает, что с бумагами по Катынскому делу из двух запечатанных пакетов он ознакомился в апреле 1989 г., за несколько дней до визита в Москву руководителя Польши В. Ярузельского, и "в обоих была документация, подтвер­ждающая версию комиссии академика Бурденко. Это был набор разрозненных материалов, и все под ту же версию" ("Жизнь и реформа". Кн. 2, с. 348).

Однако надо иметь в виду, что после избрания М. С. Гор­бачева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС в марте 1985       года, тогдашний заведующий общим отделом ЦК КПСС А. И. Лукьянов лично приносил ему "закрытый пакет № 1". Но об этом Горбачев умалчивает и пытается всех убедить в том,
что о катынских документах ему стало известно лишь в 1989 г. Однако не вызывает никаких сомнений тот факт, что Лукьянов не мог нарушить установленный в ЦК КПСС порядок ознакомления вновь избранного Генсека с документами из "Особой папки".

Это, в частности, подтверждает следующий факт. 11 июля 1986          г. при рассмотрении на Политбюро ЦК КПСС вопроса "Об участии делегации (во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС) в работе съезда ПОРП" Горбачев заявил, что "... Придется разобраться с Катынъю" (Черняев А. В Политбюро ЦК КПСС). Сказано это было без всяких комментариев, что свидетельствует о хорошем знании Горбачевым катынской проблемы. Сейчас известно, что тогдашний польский руководитель генерал В. Ярузельский при каждой встрече с (148) Горбачевым очень жестко ставил вопрос о раскрытии катынского преступления.

Тем не менее Горбачев утверждает, что впервые увидел катынские бумаги только в апреле 1989 г. И тогда в пакетах ни­какого решения Политбюро ВКП(б), писем Берии и Шелепина не было. Где же они находились? С какими же двумя пакетами знакомился Горбачев в 1989 г., если их содержимое принци­пиально отличалось от содержимого двух пакетов, вскры­тых в мае и сентябре 1992 г.? Вероятно, Михаил Сергеевич в очередной раз заврался.

Основной "закрытый пакет № 1", по утверждению Горбачева, был обнаружен (?) в особом архиве ЦК КПСС только в де­кабре 1991 г. По этому поводу Горбачев пишет: "... На под­линный документ, который прямо свидетельствовал бы об истинных виновниках катынской трагедии, мы вышли только в декабре 1991 г., по сути дела, за несколько дней до моей отставки с поста Президента СССР. Именно то­гда работники архива, через руководителя аппарата пре­зидента, добивались, чтобы я обязательно ознакомился с содержанием одной папки, хранившейся в особом архиве" (Жизнь и реформы. Кн. 2, с. 348). Это была первая "случай­ная" и опять-таки предельно актуализированная находка катынских документов.

Следует заметить, что Михаил Сергеевич в деле с катынскими пакетами запутался в "трех соснах". Если в 1989 г., как утверждает Горбачев, он знакомился с двумя пакетами катынских документов, то получается, что в декабре 1991 г. в архиве обнаружили - внимание! - третий, основной пакет. Однако известно, что катынских "закрытых пакетов" никогда не было больше двух. Режим их хранения был особый, так что зате­ряться пакеты не могли.

Зная строжайшую ответственность в ЦК КПСС за работу с документами "Особой папки", сложно поверить, что до де­кабря 1991 г. "закрытый пакет № 1" хранился в неизвестном месте. Работником, выполнявшим техническое сопровождение "закрытых пакетов", являлся сотрудник I сектора Общего отдела ЦК КПСС Виктор Ефимович Галкин. Судя по отметкам (149) и подписям, с "пакетом № 1" он имел дело с апреля 1981 г. по декабрь 1991 г. Все это время он регулярно ходил на работу и никуда не пропадал. Горбачев банально врет, утверждая, что пакет был неожиданно найден в особом архиве.

"Закрытый пакет № 1" по Катыни после его "обнаруже­ния" в середине декабря 1991 г. принесли Горбачеву, который хранил его у себя в сейфе до передачи Ельцину 24 декаб­ря 1991 г. А. Яковлев в книге "Сумерки" пишет, что переда­ча пакета произошла в его присутствии (см. Интернет-сайт "Правда о Катыни").

По утверждению Александра Яковлева, в закрытом кон­верте находились записка Берии и записки бывших предсе­дателей КГБ Ивана Серова и Александра Шелепина, а также решение Политбюро ЦК ВКП(б) о расстреле польских воен­нослужащих и гражданских лиц. Впоследствии А. Яковлев в своих интервью и мемуарах неоднократно упоминал о том, что в тот день в "закрытом пакете № 1" присутствовала за­писка И. Серова. Однако в официальной описи переданных Ельцину документов, датированной 24 декабря 1991 г., "за­писка Серова" не упоминается.

Таинственная "записка Серова" могла бы пролить свет на многие тайны Катыни, но... Возможно, она исчезла по­тому, что противоречила современной версии Катынского дела? Никакого расследования по поводу пропажи не проводилось.

В описи также не фигурируют "протоколы заседаний тройки НКВД СССР и акты о приведении в исполнение ре­шений троек", которые Шелепин предлагал в 1959 г., в слу­чае уничтожения учетных дел польских военнопленных, со­хранить в "Особой папке". Согласно официальной версии, учетные дела были уничтожены, но протоколов в "Особой папке" не оказалось и о них никто не упоминает. Судьба их неизвестна.

Горбачев утверждает, что 24 декабря 1991 г. во время пе­редачи документов по Катыни он "показал и зачитал за­писку Берии Ельцину в присутствии Яковлева и договорил­ся о передаче ее полякам" (Жизнь и реформы. Кн. 2, с. 349). (150)

После этого "закрытый пакет № 1", переданный Ельцину по акту, "исчезает" почти на год до 24 сентября 1992 г. Подобное маловероятно, так как по регламенту "закрытый пакет" дол­жен был немедленно поступить на ответственное хранение в президентский архив, т. е. в бывший архив ЦК КПСС и, скорее всего, на ту же полочку, где он лежал последние 10 лет.

Ситуацию еще больше запутал Ельцин, который 15 ок­тября 1992 г. в своем интервью польскому телевидению зая­вил, что в "особой папке" по Катыни, который ему передал Горбачев, "постановления Политбюро не было". Но тогда каким образом оно оказалось в "коллекции документов", переданных Л. Баленсе и в Конституционный суд РФ? В ответ на вопросы Ельцин лишь загадочно буркнул: "В конце кон­цов мы его нашли". В какой период оно отсутствовало, ко­гда, где и кто его обнаружил, осталось невыясненным (Бушин. "Преклоним колени, пани...". Минск. "Мы и время", № 27-28, июль 1993 г.).

Свидетельством того, что с катынскими документами, еще до их "случайного" обнаружения в 1992 году, кто-то "рабо­тал", является следующий факт. В экспертном заключении, со­ставленном представителями президента для слушания "дела КПСС" в Конституционном суде 7 июля 1992 г. (как утвержда­ется "пакет № 1" был обнаружен только 24 сентября), было сказано, что "есть веские, хотя и косвенные основания по­лагать, что расстрел польских офицеров был санкциониро­ван Политбюро ЦКВКП(б) на заседании 05.03.1940 г. ".

Каким образом авторам заключения стал известен факт существования сверхсекретного решения Политбюро? Ведь оно ранее не упоминалось ни в каких опубликованных доку­ментах? Да и по утверждению Ельцина решение Политбюро отсутствовало в переданных ему документах.

Поскольку Ельцин уже с 24 декабря 1991 г. не только знал о существовании "исторических" документов, но и был ос­ведомлен об их содержании, говорить о "случайном" обна­ружение этих документов в сентябре 1992 г. неуместно. Более того, Ельцину о катынских документах, без сомнения, долж­ны были в очередной раз напомнить при подготовке к офи- (151) циальному визиту в Москву 21 мая 1992 г. польского прези­дента Л. Валенсы.

Тем не менее до сих пор усиленно насаждается версия о том, что в разгар известного процесса по делу КПСС в архи­ве Президента России 24 сентября 1992 г. тогдашний руково­дитель президентской администрации Ю. В. Петров, советник Президента Д. А. Волкогонов, главный архивист РФ Р. Г. Пихоя и директор архива А. В. Коротков "случайно" натолкнулись на основной пакет с "историческими" документы по Катыни.

Надо заметить, что второй катынский пакет, в котором находился оригинал Сообщения комиссии Н. Н. Бурденко и на­учно-историческая экспертиза польских профессоров 1988 г., еще 20 мая 1992 г. был предъявлен директором Центра хра­нения современной документации Р. А. Усиковым прокурору Главной военной прокуратуры РФ С. С. Радевичу и эксперту Н. Ю. Зоре. (Катынский синдром. С. 381)

Это свидетельствует о том, что "закрытые пакеты" по Катыни в 1992 г. хранились раздельно. Почему? Ведь все "за­крытые пакеты" по одной тематике в VI секторе Общего от­дела ЦК КПСС, а впоследствии в архивах Президента СССР и Президента РФ, всегда хранились в одном месте.

Удивительная находка 24 сентября 1992 г. "историче­ских документов" из "закрытого пакета № 1" оказалась весь­ма кстати для президентской стороны при рассмотрении в Конституционном суде "дела КПСС". Копии "исторических документов" из "закрытого пакета № 1", в том числе и решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г., как уже говорилось, 14 октября 1992 г. были переданы в Конституционный суд.

Известно, что в России суд любого уровня требует от сто­рон предоставлять документы только в подлинниках. Но Конституционный суд согласился принять копии докумен­тов по Катыни. Невероятно, но факт. Время, наверное, было такое. Тем не менее председатель КС В. Зорькин и члены КС, исходя из странностей в оформлении и содержании представленных в черно-белых ксерокопиях документов, усомни­лись в их подлинности и исключили "катынский эпизод" из рассмотрения. (152)

В этом нет ничего удивительного, поскольку у любого че­ловека, привыкшего к строгости и безупречности исполнения советских государственных и партийных документов, уровень исполнения и содержание "исторических документов" вы­зывают недоумение.